В первой части мы затронули время, в которое начал творить Виктор Олегович, и первый период его творчества.
Во втором периоде (не обязательно хронологическом) Пелевин уже выступает как самостоятельный мыслитель.
И если в ранних повестях «Омон Ра», «Желтая стрела», «Принц Госплана», «Жизнь насекомых» - основным способом изображения была граничащая с абсурдом гипертрофия окружающей реальности, перемежающаяся чуть ли не прямыми цитатами из суфийских притч или совершенно не относящимися к основному сюжету размышлениями (как, например, вставка об А. Гайдаре), то в «Затворнике и Шестипалом» Пелевин выстраивает уже стройную мировоззренческую систему.
По моему глубокому убеждению, появись эта повесть в средневековье Виктор Олегович запросто мог бы стать родоначальником, если не новой религии, то хотя бы нового течения в суфизме, и уж однозначно был бы причислен к Пророкам.
Количество мыслей на единицу текста сравнимо разве что с ранней прозой А. Битова.
К этому же периоду я отношу его романы «Чапаев и Пустота» и «Generation П».
Как сейчас помню программу «Время» и объявление диктора и выходе романа Пелевина о Чапаеве. Тогда это приравнивалось к новостям российского масштаба.
Блестящая мистификация, где народный полководец выступает в роли великого мистика ХХ века и реинкарнации Будды Анагмы.
Можно долго говорить об этом необычном романе, но ограничусь только отсылами к уже написанным постам об обратной стороне анекдотов про народного героя и особенностях его речи.
«Generation П» я считаю вершиной романного творчества Пелевина. На первый взгляд, в нем всего лишь развиты идеи французских философов-«шестидесятников» о новой мифологии, чуть ли не главной составляющей которой является реклама. Достаточно посмотреть, например, работу Ролана Барта «Миф сегодня», чтобы найти множество параллельных с романом мест. Но если целью философов были анализ и обобщение, то Пелевин на основе их трудов создал сам миф, умело завязав воедино культ богини Иштар и работы Успенского (развитые Константином Крыловым) о псе с пятью ногами.
Третий период Виктора Олеговича, на мой взгляд, начался с уходом из «Вагриуса» в «Эксмо» и принятием на себя обязательства перейти с двухгодичного романного цикла на одногодичный. Что не лучшим образом отразилось на качестве текстов.
Книгу «ДПП» или «Диалектика Переходного Периода», составленную из ранних произведений и романа «Числа» можно отнести к «проходным». Ничего принципиально нового в ней не обнаружено, а сама идея выстраивания жизни на основе цифровых сочетаний и толкований их с помощью «ИЦЗИН», по меньшей мере сомнительна.
В основе «Священной книги оборотня» лежит ранняя повесть Пелевина «Проблема верволка в средней полосе». И вроде бы мы видим в ней вновь молодого Виктора Олеговича фонтанирующего идеями, отсылами и намеками. (Вот здесь можно посмотреть список использованных первоисточников).
Но краткий срок написания романа, увы, не лучшим образом отразился на его стиле.
Чтобы не быть голословным приведу анализ диалога главной героини А Хули, подрабатывающей своеобразной проституцией, с сикхом, своим клиентом.
читать дальше
Думаю достаточно. Хотя, к несомненным достоинствам книги следует отнести сопровождающий ее диск с саундтреком упомянутых в романе песен и музыкальных мотивов. В свое время я приводил перевод некоторых текстов. Это было что-то новое на рынке, по крайней мере, в России.
Не блещет особой оригинальностью и «креатифф о Тесее и Минотавре» написанный в виде разговоров в чатах и имеющий название «Шлем ужаса». Да и в «Ампир В» построен больше на повторе уже озвученных ранее мыслей (и не только Пелевиным). Но не хочется говорить об этих книгах на ходу и их анализ вынесем в отдельный пост.
***
Стоит упомянуть еще об одной стороне творчества Виктора Олеговича.
Удивительно, что в эпоху всеобщей саморекламы Пелевин остался верен себе, совершенно отрешившись от публичной жизни, и давая редкие интервью, обычно перед выходом очередной книги.
Искушения славой, властью – одни из самых сильных, и человек, который смог их выдержать, однозначно достоин уважения.
А значит, есть надежда на четвертый период.