Далекая Северная Корея

[Zatv]

Промелькнуло сообщение – в Северной Корее решили сделать деноминацию, убрав с местных купюр – вонов, два нуля.
Ну решили и решили. Понятно, что в стране давно победившего социализма никто против этого возражать не будет.
Но я все-таки захотел поглубже вникнуть в проблему и вот какие интересные подробности об этой стране удалось найти.

В начале определимся с тем, что такое социализм и что в капитализме сильно не нравилось Карлу Марксу.
Человек хочет кушать и это неоспоримый факт. Когда-то в очень далекие времена для этого достаточно было выйти из пещеры и собрать определенное количество даров природы. А, если уж очень захочется мяса, собраться вместе и пойти завалить какое-нибудь мохнатое животное.
Как справедливо заметил теоретик марксизма, там где для утоления голода было достаточно протянуть руку и сорвать с ветки банан, цивилизации не возникло. Любит человечество развиваться через преодоление препятствий, чего ж тут поделаешь.
Так вот, шли времена, человек совершенствовался, прежде всего в социальном плане, и стал получать еду и прочие удовольствия от общества. Но общество (не коммунистическое разумеется) требует взамен предоставленных благ эквивалент, который постепенно превратился во всеобщий и стал называться деньгами.
Вот в деньгах-то оказывается и зарыта собака. Точнее в способе их получения.
Можно «продавать» обществу свои знания и умения и получать за это справедливое вознаграждение, а можно эксплуатировать других, оставляя себе часть произведенной ими добавочной стоимости.
Последнее очень не нравилось Карлу Марксу и его последователям, и они решили искоренить эксплуатацию человека человеком на корню. Справедливости ради, следует уточнить, что эксплуатация и изымание все-таки остались, но государством. А это, во-первых, не так обидно, а, во-вторых, изъятые средства идут не на жировую прослойку олигархов, а на всеобщее благо.

Северная Корея, как страна всеобщего социализма всеми силами старалась не допустить этой самой частной эксплуатации. Деньги много лет ходили по раз и навсегда заданному циклу - Центральный банк выдавал их организациям и компаниям, а те выплачивали зарплату и пенсии населению. Деньги населения поступали в государственные магазины, а оттуда снова сдавались в центральный банк.

Но регулярные неурожаи и экономическая блокада из-за сильного увлечения северокорейцев ядерным оружием привели к печальным последствиям. Нормированное распределение по карточкам продовольствия и товаров первой необходимости в 1992 году стало сдавать сбой. Продукты стали выдавать не раз в месяц, а раз в 2-3 месяца, а с августа 1993 года снабжение прекратилось вовсе. За обеденным столом в провинциях порой приходилось довольствоваться лишь заваренным из кукурузной муки клейстером, в который для вкуса добавляли квашеную капусту с красным перцем. Кое-как выходили из положения, выменивая в деревнях рис на купленные в кооперативных магазинах носки, полотенца, парфюмерию.

Все это привело к тому, что с 1996 года в стране была разрешена уличная торговля товарами первой необходимости - иными словами, рынки и кустарное производство.
А с 1 июля 2002 года началась масштабная реформа. Меры предусматривали резкую девальвацию воны, выпуск новых банкнот и облигаций.
В августе 2002 г. Северная Корея подняла официальный курс доллара с 2,15 вон до 150 вон, учитывая, что на черном рынке доллар стоил 200 вон. Одновременно были подняты цены и заработная плата. Причем, если курс доллара возрос в 75 раз, то зарплата – примерно в 20 раз.
Но «черный» курс доллара также резко вырос. В феврале 2002 года – 200 вон, через год уже 670 вон, а в июне 2003 года - 920 вон. В начале этого года за доллар США на черном рынке давали до 4 000 вон, то есть размер месячной зарплаты рабочего.

Для борьбы с гиперинфляцией правительство КНДР выпустило облигации госзайма, стараясь изъять свободные средства населения. Покупка большого числа облигаций рассматривалась как проявление патриотизма ради построения «могучей державы». И в этом было трудно усомниться, т.к. эти облигации беспроцентные, и выгоду от них можно было получить, только если номер бумаги выигрывал в специальную лотерею.
Нельзя сказать, что северокорейцы в этом вопросе оригинальны. Госзаем был излюбленной мерой советского правительства во время войны и сразу после нее.
Но вернемся к поводу этой статьи – деноминации.

Частная торговля породила частных предпринимателей. Мало того, что сам факт их существования мешал построению развитого социализма, они еще и прекратили нести деньги в госбанки. Система стала сдавать сбои и грозила рухнуть, погребя под собой все с таким трудом возведенное.
И тут вновь на помощь пришел советский опыт. Был такой министр финансов, участник ГКЧП – Валентин Павлов, который также проводил денежную реформу и деноминацию.
Но тайный смысл этого действа не в зачеркивании нулей, а в ограничении суммы обмена. Максимальная ее величина в КНДР - 1000 вон в новом эквиваленте. По информации дипломатов в некоторых северокорейских городах даже прошли демонстрации протеста населения, потерявшего все свои сбережения.

Но самое интересное, что при этом зарплаты сразу повысились в 100 раз, т.к. остались на прежнем уровне.
По всем классическим канонам это должно вновь привести к гиперинфляции, но Северная Корея почему-то надеется на обратное.
Конечно, можно сказать, что поживем – увидим. Но когда эксперименты на выживание проводятся с целым народом, то становится как-то грустно.

Более подробно можно посмотреть – здесь.

В вот здесь, здесь, здесь, здесь и здесь отчет об очень интересном путешествии Артема Лебедева по КНДР.