«Падение» - одно из моих самых любимых произведений. 70 страниц исповеди бывшего парижского адвоката, которого занесло в далекую Голландию. Странного типа, который ночи напролет ходит по городу и по старой профессиональной привычке мечтает или без конца разговаривает сам с собой. А еще - боящегося ходить по мостам только потому, что кто-то с них может броситься в воду и вам придется либо нырять за ним и неизбежно в это холодное время года утонуть, либо мучаться воспоминаниями о его попытках выплыть, но все-таки неизбежном конце.
Помножьте все это на «высокий штиль» - прекрасный язык и образность речи.
«Надеюсь, вы не сочтете навязчивостью, если я предложу помочь вам? Боюсь, иначе вы столкуетесь с почтенным гориллой, ведающим судьбами сего заведения. Ведь он говорит только по-голландски. И если вы не разрешите выступить в защиту ваших интересов, он не догадается, что вам угодно выпить джину. Ну вот, кажется. Он понял меня: эти кивки головой означать, что мои аргументы убедили его....»
Пересказывать все это нет никакой возможности. Поэтому ограничусь избранными цитатами.
«Когда по обязанностям своей профессии или по призванию много размышляешь о сущности человеческой, случается испытывать тоску по приматам. У них по крайней мере нет задних мыслей.»
«Я же прекрасно знаю, что склонность человека к тонкому белью вовсе не говорит о его привычке мыть ноги.»
«Для характеристики современного человека ему будет достаточно одной фразы: «Он блудил и читал газеты». Этим кратким определением тема, смею сказать, будет исчерпана.»
«Голландия – это сон, сударь, золотой и дымный сон, более дымный днем, более золотой ночью, но и ночью и днем этот сон населен Лоэнгринами, такими вот, как эти молодые люди, что задумчиво едут на своих черных велосипедах с высокими рулями, похожих на траурных лебедей, которые непрестанно скользят по всей стране вокруг морей, вдоль каналов.»
«Ведь чтобы добиться известности, достаточно убить консьержку в своем доме. К несчастью, такого рода слава эфемерна – уж очень много на свете консьержек, которые заслуживают и получают удар ножом.»
«Дружба – чувство не такое простое. Она иногда бывает долгой, добиться ее трудно, но, уж если ты связал себя узами дружбы, попробуй-ка освободиться от них – не удастся, надо терпеть. И главное, не воображайте, что ваши друзья станут звонить вам по телефону каждый вечер (как бы им следовало делать), чтобы узнать, не собираетесь ли вы покончить с собой или хотя бы не нуждаетесь ли вы в компании, не хочется ли вам пойти куда-нибудь. Нет, успокойтесь, если они позвонят, то именно в тот вечер, когда вы не один и когда жизнь улыбается вам. А на самоубийство они скорее уж сами толкнут вас, полагая, что это ваш долг перед собою.»
«Представьте, мне говорили, что один человек, сострадая своему другу, брошенному в тюрьму, каждую ночь спал не на постели, а на голом полу – он не желал пользоваться комфортом, которого лишили его любимого друга. А кто, дорогой мой, будет ради нас спать на полу?»
«Заметили вы, что только смерть пробуждает наши чувства? Как горячо мы любим друзей, которых отняла у нас смерть. Верно? Как мы восхищаемся нашими учителями, которые уже не могут говорить, ибо у них в рот набилась земля. Без тени принуждения мы их восхваляем, а может быть, они всю жизнь ждали от нас хвалебного слова. И знаете, почему мы всегда более справедливы и более великодушны к умершим? Причина очень проста. Мы не связаны обязательствами по отношению к ним.... Если они и обязывали нас к чему-нибудь, то лишь в память о них, а память-то у нас короткая. Нет, мы любим переживать только свежие воспоминания о смерти наших друзей, свежее горе, свою скорбь – словом самих себя.»
«Так уж скроен человек, дорогой мой, это двуликое существо: он не может любить, не любя при этом самого себя.»
«Людям требуется трагедия, что поделаешь, это их врожденное влечение, это их аперитив».
Продолжение следует.
Помножьте все это на «высокий штиль» - прекрасный язык и образность речи.
«Надеюсь, вы не сочтете навязчивостью, если я предложу помочь вам? Боюсь, иначе вы столкуетесь с почтенным гориллой, ведающим судьбами сего заведения. Ведь он говорит только по-голландски. И если вы не разрешите выступить в защиту ваших интересов, он не догадается, что вам угодно выпить джину. Ну вот, кажется. Он понял меня: эти кивки головой означать, что мои аргументы убедили его....»
Пересказывать все это нет никакой возможности. Поэтому ограничусь избранными цитатами.
«Когда по обязанностям своей профессии или по призванию много размышляешь о сущности человеческой, случается испытывать тоску по приматам. У них по крайней мере нет задних мыслей.»
«Я же прекрасно знаю, что склонность человека к тонкому белью вовсе не говорит о его привычке мыть ноги.»
«Для характеристики современного человека ему будет достаточно одной фразы: «Он блудил и читал газеты». Этим кратким определением тема, смею сказать, будет исчерпана.»
«Голландия – это сон, сударь, золотой и дымный сон, более дымный днем, более золотой ночью, но и ночью и днем этот сон населен Лоэнгринами, такими вот, как эти молодые люди, что задумчиво едут на своих черных велосипедах с высокими рулями, похожих на траурных лебедей, которые непрестанно скользят по всей стране вокруг морей, вдоль каналов.»
«Ведь чтобы добиться известности, достаточно убить консьержку в своем доме. К несчастью, такого рода слава эфемерна – уж очень много на свете консьержек, которые заслуживают и получают удар ножом.»
«Дружба – чувство не такое простое. Она иногда бывает долгой, добиться ее трудно, но, уж если ты связал себя узами дружбы, попробуй-ка освободиться от них – не удастся, надо терпеть. И главное, не воображайте, что ваши друзья станут звонить вам по телефону каждый вечер (как бы им следовало делать), чтобы узнать, не собираетесь ли вы покончить с собой или хотя бы не нуждаетесь ли вы в компании, не хочется ли вам пойти куда-нибудь. Нет, успокойтесь, если они позвонят, то именно в тот вечер, когда вы не один и когда жизнь улыбается вам. А на самоубийство они скорее уж сами толкнут вас, полагая, что это ваш долг перед собою.»
«Представьте, мне говорили, что один человек, сострадая своему другу, брошенному в тюрьму, каждую ночь спал не на постели, а на голом полу – он не желал пользоваться комфортом, которого лишили его любимого друга. А кто, дорогой мой, будет ради нас спать на полу?»
«Заметили вы, что только смерть пробуждает наши чувства? Как горячо мы любим друзей, которых отняла у нас смерть. Верно? Как мы восхищаемся нашими учителями, которые уже не могут говорить, ибо у них в рот набилась земля. Без тени принуждения мы их восхваляем, а может быть, они всю жизнь ждали от нас хвалебного слова. И знаете, почему мы всегда более справедливы и более великодушны к умершим? Причина очень проста. Мы не связаны обязательствами по отношению к ним.... Если они и обязывали нас к чему-нибудь, то лишь в память о них, а память-то у нас короткая. Нет, мы любим переживать только свежие воспоминания о смерти наших друзей, свежее горе, свою скорбь – словом самих себя.»
«Так уж скроен человек, дорогой мой, это двуликое существо: он не может любить, не любя при этом самого себя.»
«Людям требуется трагедия, что поделаешь, это их врожденное влечение, это их аперитив».
Продолжение следует.
-
-
05.03.2006 в 12:35-
-
05.03.2006 в 19:42Думаю, что французы давно растащили "Падение" на цитаты.
Наверное, завтра выложу продолжение.
Перечитываю в третий раз, что со мной довольно-таки редко случается, и получаю удовольствие как от первого раза.
P.S. Заглянул в ваш дневник. Такое обилие себя любимой!