Робин Джордж Коллингвуд в своей работе «Идея истории» задался вопросом, а наука ли это вообще.
В качестве предмета истории он определил человеческие действия, совершаемые в прошлом, а саму историю - как интерпретацию фактов.
Но здесь возникает множество вопросов. Например, что такое фактические данные, лежащие в основе истории, и как они интерпретируются.
Вся проблема заключается в том, что на одно и то же событие может существовать множество точек зрения, порой взаимоисключающих. А, следовательно, необходим какой-то принцип установления «истины».
Коллингвуд пытается выйти из этого тупика с помощью понятия «психологической истории». И надо признать, что этот кунштюк вполне имеет право на существование.
На мой же взгляд, следует различать исторический факт и память об этом историческом факте (его интерпретацию). Последнее уже больше относится к области мифологии, что и подтверждается нижеприведенными примерами.
1. Бастилия была взята штурмом восставшими парижанами.
Это - легенда из школьных учебников. На самом деле Бастилию не брали штурмом, она открылась народу самым мирным образом. Строго говоря, французам следовало бы 14 июля отмечать не день взятия Бастилии, а праздник ее передачи народу Парижа. Но неброские события плохо пригодны для национальных праздников, поэтому и будем говорить о «взятии Бастилии».
Официальная же история события такова: 14 июля 1789 года несколько тысяч парижан отправились на демонстрацию к стенам Бастилии, известнейшей тюрьмы, куда заключали врагов короля, расположенной в самом центре Парижа. Демонстранты протестовали против возможной попытки короля Людовика вновь взять власть в свои руки и против увольнения министра финансов Неккера - любимца парижской толпы. Из Бастилии в людей начали палить из пушек и мушкетов. Тогда народ мужественно бросился на штурм ненавистного символа феодализма и, неся большие потери (во многих сообщениях упоминаются сотни погибших и столько же раненых), преодолел отчаянное сопротивление стражников. Парижане освободили томившихся в подземельях крепости узников и провозгласили тем самым конец тирании и лучшее будущее для всего человечества.
На самом деле все было несколько иначе.
читать дальше
2. Николай Коперник не пропагандировал свое учение о том, что Земля вращается вокруг Солнца, из страха перед церковью.
Николай Коперник (1473-1543), как и Галилео Галилей, считается жертвой церковников и выступает в совсем не свойственной ему роли героя.
Главными врагами Коперника, которые до такой степени его напугали, что он задержал публикацию своего основного труда «De revolutionibus orbium caelestium» почти на 40 лет, были не священники и не монахи, а профессора, занимавшие университетские кафедры. Именно из-за страха не быть принятым этими динозаврами, исповедовавшими мировоззрение Птолемея, Коперник рискнул опубликовать свою работу только за несколько месяцев до смерти. Сама публикация произошла по настоятельному увещеванию его церковных покровителей. Они очень даже заинтересовались идеями книги и настойчиво требовали познакомить с этим замечательным открытием ученый мир. Правда, впоследствии книга 4 года (1616-1620) стояла в списке запрещенных, но не столько из-за папских интриг, сколько из-за высокомерных притязаний астрономического последователя Коперника Галилея, который не терпел никаких теорий, кроме своей собственной.
3. Галилео Галилей был жертвой католической церкви.
Если верить такому солидному историку, как Герхард Праузе, великий Галилей (1564-1642) вовсе не был жертвой католической церкви, каковой его часто пытаются представить. Его пикировка с инквизицией была скорее чем-то вроде фехтования, да и власяница мученика к Галилею никак не подходит.
В отличие от Джордано Бруно, который сгорел на костре несколькими десятками лет раньше, Галилей всегда был на дружеской ноге с церковными и светскими властями. Хотя в своей энциклике 1979 года папа Иоанн Павел II отметил, что Галилей сильно пострадал от церкви, надо признать, что его злейшими врагами были отнюдь не монахи, а коллеги - университетские профессора. Именно из-за боязни послужить мишенью для насмешек Галилей лишь после 50 лет отважился поддержать идеи Коперника. Когда он открыл спутники Юпитера, его коллеги-физики напрочь отказались признать это и взглянуть в телескоп, руководствуясь принципом «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Вообще для большинства ученых XVII века эксперименты и наблюдения над живой природой представлялись излишней потерей времени.
Именно церковь относилась с большой терпимостью к тосканскому профессору: папа пригласил его на аудиенцию, иезуиты отмечали его научные заслуги и отважились взглянуть в телескоп, в отличие от научной братии.
Церковь перестала терпеть выходки Галилея не тогда, когда он опроверг картину мира по Птолемею, а лишь после того, как он стал утверждать, что единственно верной теорией является его собственный гелиоцентризм. Можно относиться к этому как к рабочей гипотезе, но как к истине в последней инстанции - увольте. И церковь отреагировала декретом, согласно которому учение о движении Земли было объявлено ложным и противоречащим Святому Писанию.
читать дальше
Да и фраза, с которой он вошел в историю: «И все-таки она вертится!», скорее всего, никогда не была им произнесена.
Ее не нашли ни в протоколах инквизиции, ни в письмах Галилея, ни в каких-либо иных современных ему письменных источниках.
Впервые упоминание об этих исторических словах появляется в печально известных своими неточностями «Литературных источниках» («Querelles Litteraires») аббата Ирелли, который, похоже, просто их придумал. Необычайная популярность этих слов объясняется тем, что в них выражена торжествующая уверенность в победе над католической церковью, а Галилей выглядит мучеником за справедливость.
Продолжение следует.
В качестве предмета истории он определил человеческие действия, совершаемые в прошлом, а саму историю - как интерпретацию фактов.
Но здесь возникает множество вопросов. Например, что такое фактические данные, лежащие в основе истории, и как они интерпретируются.
Вся проблема заключается в том, что на одно и то же событие может существовать множество точек зрения, порой взаимоисключающих. А, следовательно, необходим какой-то принцип установления «истины».
Коллингвуд пытается выйти из этого тупика с помощью понятия «психологической истории». И надо признать, что этот кунштюк вполне имеет право на существование.
На мой же взгляд, следует различать исторический факт и память об этом историческом факте (его интерпретацию). Последнее уже больше относится к области мифологии, что и подтверждается нижеприведенными примерами.
1. Бастилия была взята штурмом восставшими парижанами.
Это - легенда из школьных учебников. На самом деле Бастилию не брали штурмом, она открылась народу самым мирным образом. Строго говоря, французам следовало бы 14 июля отмечать не день взятия Бастилии, а праздник ее передачи народу Парижа. Но неброские события плохо пригодны для национальных праздников, поэтому и будем говорить о «взятии Бастилии».
Официальная же история события такова: 14 июля 1789 года несколько тысяч парижан отправились на демонстрацию к стенам Бастилии, известнейшей тюрьмы, куда заключали врагов короля, расположенной в самом центре Парижа. Демонстранты протестовали против возможной попытки короля Людовика вновь взять власть в свои руки и против увольнения министра финансов Неккера - любимца парижской толпы. Из Бастилии в людей начали палить из пушек и мушкетов. Тогда народ мужественно бросился на штурм ненавистного символа феодализма и, неся большие потери (во многих сообщениях упоминаются сотни погибших и столько же раненых), преодолел отчаянное сопротивление стражников. Парижане освободили томившихся в подземельях крепости узников и провозгласили тем самым конец тирании и лучшее будущее для всего человечества.
На самом деле все было несколько иначе.
читать дальше
2. Николай Коперник не пропагандировал свое учение о том, что Земля вращается вокруг Солнца, из страха перед церковью.
Николай Коперник (1473-1543), как и Галилео Галилей, считается жертвой церковников и выступает в совсем не свойственной ему роли героя.
Главными врагами Коперника, которые до такой степени его напугали, что он задержал публикацию своего основного труда «De revolutionibus orbium caelestium» почти на 40 лет, были не священники и не монахи, а профессора, занимавшие университетские кафедры. Именно из-за страха не быть принятым этими динозаврами, исповедовавшими мировоззрение Птолемея, Коперник рискнул опубликовать свою работу только за несколько месяцев до смерти. Сама публикация произошла по настоятельному увещеванию его церковных покровителей. Они очень даже заинтересовались идеями книги и настойчиво требовали познакомить с этим замечательным открытием ученый мир. Правда, впоследствии книга 4 года (1616-1620) стояла в списке запрещенных, но не столько из-за папских интриг, сколько из-за высокомерных притязаний астрономического последователя Коперника Галилея, который не терпел никаких теорий, кроме своей собственной.
3. Галилео Галилей был жертвой католической церкви.
Если верить такому солидному историку, как Герхард Праузе, великий Галилей (1564-1642) вовсе не был жертвой католической церкви, каковой его часто пытаются представить. Его пикировка с инквизицией была скорее чем-то вроде фехтования, да и власяница мученика к Галилею никак не подходит.
В отличие от Джордано Бруно, который сгорел на костре несколькими десятками лет раньше, Галилей всегда был на дружеской ноге с церковными и светскими властями. Хотя в своей энциклике 1979 года папа Иоанн Павел II отметил, что Галилей сильно пострадал от церкви, надо признать, что его злейшими врагами были отнюдь не монахи, а коллеги - университетские профессора. Именно из-за боязни послужить мишенью для насмешек Галилей лишь после 50 лет отважился поддержать идеи Коперника. Когда он открыл спутники Юпитера, его коллеги-физики напрочь отказались признать это и взглянуть в телескоп, руководствуясь принципом «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Вообще для большинства ученых XVII века эксперименты и наблюдения над живой природой представлялись излишней потерей времени.
Именно церковь относилась с большой терпимостью к тосканскому профессору: папа пригласил его на аудиенцию, иезуиты отмечали его научные заслуги и отважились взглянуть в телескоп, в отличие от научной братии.
Церковь перестала терпеть выходки Галилея не тогда, когда он опроверг картину мира по Птолемею, а лишь после того, как он стал утверждать, что единственно верной теорией является его собственный гелиоцентризм. Можно относиться к этому как к рабочей гипотезе, но как к истине в последней инстанции - увольте. И церковь отреагировала декретом, согласно которому учение о движении Земли было объявлено ложным и противоречащим Святому Писанию.
читать дальше
Да и фраза, с которой он вошел в историю: «И все-таки она вертится!», скорее всего, никогда не была им произнесена.
Ее не нашли ни в протоколах инквизиции, ни в письмах Галилея, ни в каких-либо иных современных ему письменных источниках.
Впервые упоминание об этих исторических словах появляется в печально известных своими неточностями «Литературных источниках» («Querelles Litteraires») аббата Ирелли, который, похоже, просто их придумал. Необычайная популярность этих слов объясняется тем, что в них выражена торжествующая уверенность в победе над католической церковью, а Галилей выглядит мучеником за справедливость.
Продолжение следует.
-
-
30.12.2007 в 23:10хотю продолжения))))))))
-
-
30.12.2007 в 23:37Это уже в новом году.