Герои школьной литературы

[Zatv]

Интересный вопрос – какую роль играет литература в обществе?
На мой взгляд, весьма важную.
Во-первых, она поставляет образы для «коллективного бессознательного». И человек и общество в целом только частично мыслят рационально. Вторая часть мышления протекает на основе стереотипов и образов.
Если до 20 века монополия на создание образов была за печатными текстами, оставлявшими небольшие ниши театру и другим культурным действам, то после того, как на зрителей с экрана обрушился прибывающий поезд, все больше и больше литературу стал теснить кинематограф. Воспринимать зрительные образы в кино не в пример легче, чем создавать их в своей голове, но если посмотреть на процесс с принципиальной точки зрения, то мы все равно упремся в исходный печатный текст.
Во-вторых, литература – это часть моральной системы общества. Достаточно большое количество действий человека требует моральной оценки или хотя бы знания последствий. Частично на себя эту функцию берут вместе с религией и художественные тексты.
В результате, стремительному обогащению в виде убийства процентщицы топором противопоставляются последующие мучительные страдания, раскаяние и каторга, что, по идее, и должно служить сдерживающим фактором.

Хотя мы до сих пор пользуемся моральными установками сформированными несколько тысяч лет назад, все равно каждый век требует «новой упаковки» вечных истин. Но если посмотреть на школьный курс литературы, то его львиную долю будет составлять «классика». Мало того, что она основана на совершенно другом мировосприятии, она еще совершенно по другому «упаковывает» те самые истины.
Для современного человека с четким разделением визуального (кино) и текстового ряда (книга) читать многостраничные пассажи про природу – непосильная ноша. И на мой взгляд, для современного школьника не существует никакого логического обоснования необходимости словесные описания того, что можно отобразить одной картинкой, фотографией, на крайний случай – видеорядом.
Текст в понимании современного школьника – это носитель информации, идей, а визуальная часть должна быть отдана другим видам культуры.

Еще хуже обстоят дела с моральной оценкой действий главных героев. Как бы учителя не пытались обосновать значимость для современного миропонимания Обломова, Базарова, Онегина и т.д. для большинства – это давно ушедшая натура. И на классических героев ученики смотрят уже с позиции современного им общества.
Очень яркий пример – урок по «Обломову» Дмитрия Быкова. Решив последовать примеру И.Бродского, который даже будучи лауреатом многих премий и известным поэтом продолжал преподавать в колледжах, Дмитрий отправился в обыкновенную школу.

Цитирую его статью «Проспи, художник. Русский лузер как литературный тип».

«В последнее время я подрядился преподавать в школе — не в связи с кризисом, потому что больших денег там нет, а в связи с закрытием «Времечка», после которого у меня почти не осталось занятий, за которые можно было бы себя уважать. Там от меня был толк, я иногда кому-то реально помогал, а журналистика — это так, подмигнуть своим, чтобы не скучали. Польза есть, но иллюзорная. А в школе хоть видишь иногда, как у ребенка на глазах пробуждаются способности, шебуршатся, так сказать, мысли... Короче, спасибо школе, позвавшей меня преподавать: я попал как раз на «Обломова». А современные дети довольно умные, и вот один из них мне говорит: прочел я, знаете, этого вашего Добролюбова. Впору писать ему ответ через 150 лет «Что такое штольцевщина». Он пишет, что Обломов не хочет жить, служить, — а Штольц что, служит? Мы знаем, как он нажил состояние? Мы о его методах получаем представление единственный раз — когда он улаживает дело с «братцем», с Иваном Матвеичем, который Обломова чуть не ограбил. Он что, по закону действует? Нет-с, он идет к знакомому генералу, с которым он, по словам «братца», общается запросто и на ты. И генерал устраивает братцу такой разнос, что лучше бы побил. Вот как делаются в России дела, вы поняли? И вы хотите, чтобы Обломов встал с дивана ради вот такой карьеры? Оставьте его в обломовском раю, где крыльцо вечно шатается и будет шататься еще двадцать лет, потому что его делал гениальный плотник Лука. И учтите, что как только Штольц отдерет управляющего за ухо и потребует сделать новое крыльцо, — это новое крыльцо дня не простоит.
В общем, это верно. Обломов — как раз не лузер, потому что никаким неудачником его не назовешь: в него влюбляются женщины — сначала Ольга, потом Пшеницына; его обожают друзья; у него чудом в последний момент обнаруживаются деньги или спасительные варианты, и умирает он смертью праведника, не мучаясь. А что будет со Штольцем — я не знаю. По всей видимости, ничего хорошего. Или общественный катаклизм подкосит, или Ольга изменит, или в один прекрасный день накроет вечная русская болезнь деятельных людей — осознание полной тщеты всего сущего…»

А написать этот пост меня подвигла другая статья. Леонид Клейн – журналист и преподаватель литературы, решил непредвзято посмотреть на героев русской классики.
И вот что он там обнаружил.
(Предупреждаю, текст содержательно и лексически стилизован под мировосприятие современных детей).

«Итак, что мы имеем? Имеем мы вот что: абсолютное большинство классических русских литературных текстов очень талантливо, живо и правдоподобно рассказывают нам о праздных, зачастую инфантильных и просто аморальных людях. Онегин ничего не делает и по ходу дела убивает такого же, как и он сам праздного, приятеля. Печорин бездельничает агрессивно – убивает немало людей, совращает женщин и активно жалуется на жизнь. Обломов лежит на диване, мечтает, не может написать письмо управляющему и в конце концов – в качестве бесплатного приложения – достается Пшеницыной, которая откармливает его и со спокойной совестью отправляет на тот свет. Базаров вроде врач, но ему не до медицинской практики. То лягушки, то грядущая революция, то красивая телка (не одна причем) – и бац! – уже помирать пора. Раскольников... это, кажется, убийца. Или я что-то путаю? Хороши, конечно, Чип и Дейл Толстого – Андрей Болконский и Пьер Безухов. Один долго думает о разном, но, по мнению классика, думает не слишком продуктивно. Неправильно думает. И умирает. Второй размышляет лучше, его духовные искания (все помнят это словосочетание из школы?) поконкретней будут. Он выживает и получает главный приз в виде Наташи Ростовой. Но чем занят Безухов на протяжении четырех томов – не очень понятно. Какая деятельность его занимает? Чего он хочет добиться во внешнем мире? Непонятно. Пьер получает в первом томе огромное наследство, и этих первоначальных инвестиций с лихвой хватает на чрезвычайно глубокие исследования вершин и бездн собственного духа. Конкретной деятельностью занят Чичиков. Это чуть ли не единственный нормальный новый русский отечественной литературы. Но, во-первых, у него ничего не получилось, во-вторых, всем понятно, что он подлец и отрицательный герой. Что там еще? Чехов. Без комментариев. Палата № 6 и врачи-убийцы. Да, совсем забыл: Чацкий хотел как лучше, но... хотел одновременно и Софью, запутался и уехал. Салтыков-Щедрин на все это смотрит и сатирически критикует, Некрасов критикует, горюет и плачет.

Вот и все. В курсе классической русской литературы нет героя, который бы чего-нибудь добился! Нет героя, который занят осмысленной созидательной деятельностью. Нет героя, который бы хотел не революции, то есть разрушения, а каких-то понятных, простых и улучшающих жизнь вещей. Одним словом, нет активного, самостоятельно и позитивного человека.

Вру. Есть. Мальчик Митраша из повести Прившина «Кладовая солнца». И Гринев из Пушкинской «Капитанской дочки». Пришвин изучается в 6-ом классе. «Капитанская дочка» – в 8-ом...

Пора, видимо, уже ответить на вполне предсказуемое обвинение в свой адрес. Обвинение заключается в том, что вообще-то литература не для того существует, чтобы воспитывать; что между успешностью в жизни, экономическими достижениями и духовным ростом есть большая разница, что литература есть искусство, сиречь красота, и в данном случае у нас «красота по-русски». А в «Евгении Онегине» самое главное – лирические отступления, поэтическая болтовня, а не то, что один барин застрелил другого... На все это я могу ответить только одно: «Сиживал, не беспокойтесь, сиживал»! Я сам уже больше 15 лет преподаю литературу в школе и прекрасно знаю, как сделать так, чтобы ученик с увлечением читал стихи, разбирал их, ломал голову над композицией рассказа «Каштанка» и с удовольствием учил бы Пушкинскую «Осень». Но речь сейчас не об этом! А о том, что школьный список книг – за редким исключением – не формирует образ страны, в которой хочется жить. И не формирует образ человека, которому хочется подражать. Да где уж там подражать? Если вычеркнуть Раскольникова, который хоть и убил, но не получил удовольствия, то в школьной программе существуют ведь и другие «убивцы». Дубровский намеренно заживо сжигает людей в своем доме, а Тарас Бульба – это классический пример террориста (развязывание войны, национальная и религиозная ненависть, жестокость по отношению к мирному населению, фанатизм). И оба эти разбойника живут в школьном сознании на правах если не безусловных героев, то, по крайней мере – жертв».

Продолжить увлекательное чтение можно здесь.

@темы: Размышлизмы, Общество, Литература